По образу и подобию

Почему нам нравится кино? Почему истории, которые мы видим на экране, задевают нас за живое, вызывают сильные эмоции, а порою даже меняют нашу жизнь?

Когда-то великий швейцарский психиатр и основоположник аналитического направления психологии Карл Густав Юнг заметил, что некоторые вещи обладают одинаковой важностью для всех живущих на земле. Он увидел повторяющиеся в сказках и мифах сюжеты — словно всю историю своего существования человечество стремилось говорить об одном и том же, хоть и в разных формах. Эти смысловые формы Юнг назвал архетипами. Архетипы до сих пор существуют в глубине нашей психики — по Юнгу, в «коллективном бессознательном». Эти базовые истории, или архетипические сюжеты, и составляют основу любого кино.

Вот, например, история о Гарри Поттере, мальчике, который выжил в боре с великим злом. Он ребёнок, но ребёнок, обладающий силой, даже величием: с самого первого фильма мы наблюдаем, как он побеждает могущественных врагов и спасается от ужасных чудовищ. Пройдя через все испытания, он вступает в бой со своим главным противником и одерживает победу. Гарри является воплощением архетипа Ребёнка — таким же, каким до него был Геракл.

В истории о Ребёнке-герое обязательно присутствуют несколько сюжетных линий: тяжёлое детство, открытие в себе способностей или предназначения, борьба с ними и принятие своей судьбы ради искупления старой трагедии или обретения смысла жизни. Мы знаем эту историю, она нам нравится: это история нашего роста и взросления тоже.

Такова история и Фродо Беггинса из «Властелина колец» — история ребёнка, на чьи плечи возложена тяжкая ноша. Фродо, как и Гарри, двигается к альтруизму через эгоизм, сталкивается с тяжёлыми испытаниями, одиночеством и смертью, из которой восстаёт, как Феникс из пепла, готовый к новой жизни. Оба героя показывают, что взросление — это больно. И не все проходят этот этап успешно: Фродо, например, выбирает жизнь в Серебристой Гавани (фантазиях) вместо нормальной жизни дома (в реальности). На Фродо похож и мальчик, оказавшийся в лодке с тигром — Пи Патель из «Жизни Пи», вынужденный придумать героическую робинзонаду вместо осознания реальной истории своего кораблекрушения.

В истории о Ребёнке есть ещё один архетип, смысловая форма, необходимая для взросления: Старец. У Гарри это Дамблдор, у Фродо — Гендальф, у Артура — Мерлин, у Нео — Морфиус, у Чёрной Мамбы — Пэй Мэй. Старец, более мудрый и зрелый, чем Герой, даёт ему возможность пройти первые шаги на пути к своей взрослости — но потом неизбежно уходит, давая Герою продолжать путь самостоятельно. История о потере наставника тревожит нас, мы сопротивляемся ей до конца — неужели его больше не будет? Неужели он действительно ушёл? Этот страх самостоятельности и ответственности за свою и чужую жизнь — тоже необходимый этап взросления. Герои, оставшиеся со Старцем, не взрослеют — они остаются в учениках до конца. Из этих сюжетов мы понимаем необходимость отделения от наших учителей и внутренне готовимся к тому, насколько непростым окажется этот процесс.

Тем более что на нашем пути возникнет главный антагонист — Трикстер, Воландеморт, Саурон, агент Смит, Джокер. Это архетип Тени: на самом деле, главным противником на пути нашего взросления являются наши собственные тёмные стороны, полные тайн и злобы. Тень олицетворяет собой потребность в саморазрушении и разрушении других. В отсутствии наставника-Старца или с его уходом мы неизбежно сталкиваемся с тёмными сторонами собственной личности, с тем, о чём предпочли бы не знать.

Встреча с Тенью — главная драма взросления, не все способны выдержать это столкновение и выжить в нём, как Галадриэль («Я уйду за море и останусь Галадриэлью», помните?). Индийский мальчик Пи с этим не справляется: он придумывает себе Старца из фигуры, которая на самом деле является Тенью, делает тигра из корабельного кока. Это битва с самим собой за право жить так, как мы сами выберем: творить добро или зло, строить близкие отношения или оставаться в одиночестве, заботиться о себе и о тех, кто нам дорог или разрушать.

Для победы нам нужна помощь, и кино подсказывает, где её взять: Сэм, Невилл, Тринити — это те люди, с которыми мы успели выстроить полноценные взаимоотношения, те, к кому можно обращаться в самые тёмные часы. Герои, оставшиеся к финальной схватке с Тенью в одиночестве, погибают, не получив поддержки изнутри или извне. И это урок: смотря кино, мы учимся находить и сохранять ресурсы, давать, чтобы потом взять, учимся милосердию и вниманию к другим. И, хотя самое главное Герой будет делать один (это ещё один урок, касающийся экзистенциального, неизбывного одиночества каждого человеческого существа), подготовка к этому главному требует быть с кем-то. В этом есть баланс — между собой и другими, между индивидуацией и принадлежностью.

Внутреннее столкновение между Тенью и Самостью показано в «Бойцовском клубе», «Играх разума», «Острове проклятых», «Апокалипсисе сегодня», внешнее — в любом фильме с нарочито антагоничными героями и их противостоянием. Нас тянет к таким историям: чем больше наш собственный внутренний конфликт, тем более они понятны.

На пути к этому последнему противостоянию может появиться ещё один архетип: Персона, то есть социальный фасад, который мы выстраиваем вокруг себя, забывая о себе настоящем. На жизненном пути мы можем надевать маски, превращаясь в кого-то, кем хотели бы казаться. В истории о Гарри Поттере Персона — Драко Малфой, во «Властелине колец» — Дэнетор, в «Матрице» — Сайфер, который выбирает жить в иллюзиях в обмен на предательство друзей. Этот же архетип виден в «Судье» с Робертом Дауни младшим, где успешный адвокат сталкивается со своей человеческой несостоятельностью тогда, когда ему приходится защищать собственного отца, его же мы наблюдаем в охраннике Перси из «Зелёной мили», выбравшем статус и соответствие правилам вместо веры в чудо и человеческую доброту.

Персона — это ложная личность, нацеленная на других, а не на себя, и кино показывает нам её тщетность и пустоту. Персоны погибают, терпят поражения или сталкиваются с внутренними кризисами, из которых не могут найти выход. Таков Уолтер Уайт из культового американского сериала «Во все тяжкие»: учитель химии и семьянин, заигравшийся в наркоторговца и потерпевший поражение во всём, что он делал. Таков Лестер Бернэм из «Красоты по-американски» — мужчина, испытывающий кризис среднего возраста, который нашёл утешение, играя в молодость. Мы смотрим такое кино и понимаем его: игры в Персону не могут закончиться успехом, нас ждёт экранная трагедия — или жизненная драма, если мы сами двинемся по этому пути.

Кинематограф делает нас мудрее и опытнее. Архетипические сюжеты (которых, к слову, ещё очень много) ненавязчиво сообщают нам информацию, накопленную всем человеческим опытом. Нам остаётся только прислушаться к нему — и жить лучше.

(опубликовано в журнале Izhavia в 2015 году)