Для меня психология – это очень полезная и ресурсная наука. Для меня психология – это в первую очередь наука. Обычно, когда кто-то добавляется ко мне в друзья, я, чтобы понять, что это не «человек-наращивание-ногтей», не «человек-детский-праздник», смотрю информацию у него на странице, и там обычно - если это живой человек - в интересах указаны психология и эзотерика. Вот для меня психология и эзотерика – это разные вещи. Я всё-таки за психологию, а не за магическое мышление.

Сегодня я буду вам рассказывать то, что есть в науке «психология» по поводу взаимоотношений отцов и их дочерей.

Хочу начать со следующего. Из-за того, что психология активно популяризируется и много кем используется, у нас в голове есть множество ошибочных представлений. Например, вы все слышали, что то, какие у дочери отношения с отцом, такие у неё будут отношения и с мужчинами – слышали?

Давайте разберёмся, так ли это. Нарисуйте мне образ идеального мужчины не с той точки зрения, кем он должен быть, а с точки зрения того, как он должен с вами поступать. Как он должен с вами общаться и строить отношения? Какой он должен быть по отношению к вам?

Из зала:

- Добрый, заботливый…

- Он должен слышать…

Что значит «слышать»?

Из зала:

- Должен внимательно слушать, что ты говоришь…

Умеющий выслушать – да?

Из зала:

- Он должен быть равноправным партнёром…

Это про какое поведение? Он должен относиться ко мне по-доброму, с заботой, с вниманием, он должен меня слышать. А что по поводу «он должен быть равноправным партнёром» - это про что?

Из зала:

- В моём понимании – чтобы не мягкотелый…

- Умеющий донести до ребёнка какую-то информацию…

Мы сейчас про мужчину, а не про отца.

Из зала:

- Он должен быть объясняющий, наставнический.

То есть такой сопли утрёт и научит.

Из зала:

- Ну нет. В каких-то вопросах чтобы он мог объяснить, изложить свою позицию…

Обучить чтобы мог?

- Да…

Из зала ещё:

- Ответственный…

- Нежный…

Чудно вообще. Опорный (то есть на него можно опереться).

Что ещё у вас в статусах написано? Честный. Не должен врать.

Из зала:

- Весёлый…

Это уже мелочи пошли.

Смотрите, вот эти качества, которые вы перечислили – это на чьи качества похоже? На какую фигуру из вашей жизни?

Из зала:

- На папу…

Да щаз! На маму. Первое открытие за сегодняшний день. Идеальный мужчина в наших головах – это не отец, а мать. Серьёзно. Посмотрите, какие функции? Опека, опора, нежность, выслушивание. И здесь-таки я скажу фразу: «В головах современных женщин анимус оказывается срощенным с фигурой матери». Анимус – понятное слово? Про что это?

В юнгианской психологии есть два важных слова, которыми мы будем сегодня пользоваться: анимус и анима. Анимус – мужское начало, анима – женское. Анимус – это маскулинность (мужественность), анима – это феминность (женственность).

Расскажите мне пожалуйста, как вы думаете, почему вам кажется, что идеальный мужчина для вас – это мать? Про что это переживание? Какие наши потребности закрывает мужчина, обладающий набором таких «мамашинских» качеств? Он защищает, позволяет на него опираться…

Из зала:

- Мешает развиваться…

Да, однозначно. Мамы обычно нам мешают развиваться, потому что у мамы в семейной системе функция гомеостаза (т.е. сохранения стабильности), чтобы всё оставалось на местах, чтобы дети сидели ровно на своём диване в своей отдельной комнате («Чего им ещё надо?»). А папы отвечают за развитие. Папы говорят: «А чего? А где?». А где деньги – например.

Образ, который мы составили для мужчины, опекающий, заботящийся. Что ещё он делает? Принимает решения.

Из зала:

- Контролирующий…

Да, в том числе и контролирующий: оборотная сторона мамаши – это конечно контроль.

А вообще смотрите. Если мы с вами, девочки, в массовом порядке нуждаемся в материнской фигуре – опекающей, заботящейся, принимающей решения – то чего мы не умеем?

Из зала:

- Заботиться о себе сами…

Да, заботиться о себе самостоятельно. Женская инфантильность – современная эпидемия. Мужская тоже, но вот эти потребности [Анастасия показывает на доску, где записаны все качества мужчины, которые называли в самом начале] – это про женскую инфантильность. Когда я готовилась к лекции, Алёна прислала мне через ВКонтакте статью об инфантильности современной женщины – и там были как раз проанализированы статусы ВКонтакте. Что девочки пишут в статусах ВК?

Например, «За мной ухаживало много мужчин, но только один у меня спросил, сыта ли я и есть ли у меня на зиму сапоги – и вот за него я выйду замуж». Это что? Это то, что женщина инфантильна. Это то, что она не может сама позаботиться о своей сытости и наличии зимних сапог. И такая женщина нуждается в материнской фигуре в своём браке. Как вам кажется, это полезно или нет?

Из зала:

- Мне кажется, это неизбежно…

- Останавливает развитие…

Ну как-то да, жить с мужчиной, который всегда покупает тебе сапоги. А как же я сама куплю себе сапоги, правда?

Наша инфантильная часть говорит, что нам не надо быть самостоятельными. Как вы ощущаете это качество – самостоятельность? Какую цену женщина платит за инфантильную жизнь с таким мамашистым мужчиной? Его ещё обычно фиг найдёшь: мужчины сопротивляются мамашинским ролям.

Из зала:

- В такой момент впадаешь в ступор: «Какого чёрта я ничего не значу в этом мире?»

Вот. Это переживание, которое свойственно девушкам в инфантильных отношениях (даже если отношения счастливые). В инфантильных отношениях женщина ощущает пустоту своей жизни, потому что её жизнь не наполнена ей самой – она наполнена мужчиной, его заботой, её ощущением собственной слабости. И поэтому у таких женщин рано или поздно случаются кризисы, когда она говорит такому мамашистому мужчине: «Чего ты обо мне всё заботишься? Надо было хоть раз пощёчину дать». И от отчаяния в таких отношениях женщина начинает провоцировать мужчину на проявления силы. Того, кто всю жизнь был ей мамашей, она вдруг начинает выводить и провоцировать как сепарирующийся от матери подросток (её же надо разозлить, чтобы она отпустила).

Мы путаем маскулинное и феминное, и в этом очень много дочерне-отцовских отношений. Я хотела бы немного прояснить эту путаницу и всё-таки обозначить функции отца.

То, что мы перечисляли выше, - это функции матери. Тогда расскажите мне, что должен делать отец? Какие у него функции по отношению к своей дочери и по отношению к своей семейной системе?

Из зала:

- Воспитывать…

Что ты имеешь в виду?

- Как отцы могут воспитывать свою дочь? Они её контролируют до определённого возраста (пока она замуж не выйдет). Они обеспечивают своей дочери материальную базу…

Материнские функции – про сохранение жизни. Они про то, чтобы ребёнка выкормить, вырастить, поддержать, эмоционально позаботиться и так далее. Какие функции у папы?

Из зала:

- Развивать…

Что это значит? Что папа должен сделать для дочки?

На языке психологии одна из функций называется формирование позитивного отношения к своей феминности. На простом языке это называется «научить девочку гордиться тем, что она – девочка» - это также означает отдать ей ответственность за её женский выбор, и относиться к этому выбору с уважением.

- Сформировать образ идеального мужчины…

Сформировать образ идеального мужчины – это скорее нарушает её феминность (когда отец в неё не верит как в девочку и говорит ей, за кого выходить замуж).

Из зала:

- Дать установки, ценности, жизненные идеалы.

Молодец. Он должен дать дочке набор правил, норм и ценностей, которые повышают её адаптацию к реальному миру. Не в семье дать ей правила (это как раз мама даёт ей правила про семью: как мыть пол, как готовить борщ, трогать папу, когда он приходит с работы пьяный, или не трогать). А папа отвечает за то, чтобы сообщить девочке, каков окружающий мир и как в нём можно эффективно жить.

Ещё одна функция отца – это сформировать у девочки отношение к работе и к успеху.

Следующая функция – давать ей социальные вызовы. Сейчас расскажу, что это значит:  Когда я спрашиваю у мамы на день рождения, что ей подарить, что отвечает мама?

Из зала:

- Ничего не надо…

Слышите материнскую позицию? Ничего не надо, лучше позаботься о себе. Когда я спрашиваю папу, что ему подарить на день рождения, он отвечает: «тачку». Он, конечно, шутит, он смеётся, но он говорит мне: «тачку». Он даёт мне социальный вызов, как бы говоря: «Давай, девочка моя. Я в тебя верю. Работай и купи папе тачку».

Что говорят вам отцы, когда вы спрашиваете, что подарить им на день рождения?

Из зала:

- Конкретные заказы…

Зимнюю резину, например – да? Обратите внимание, что заказы не просто выполнимые… То есть мама, если её раскрутить, ответит: «Там в магазине есть серебро, такие серёжки за семьсот рублей…» - это просто выполнимые. Папа говорит: «Дрель мне купи, дочь». Дрель не стоит семьсот рублей. Зимняя резина тоже стоит намного дороже семисот рубелей – вот это правда функции папины. И если папа всё это делает, то у девочкиnформируется правильное отношение к работе и труду, умение справляться с социальными вызовами, понимание правил окружающего мира и гордость за то, что она девочка.

Из зала:

- Как это связано с мужчиной? Мужчина нам то же самое должен давать?

Забудьте, что мы строим отношения с мужчинами как с папами. Если я буду ожидать на месте своего мужчины отца, который будет выполнять для меня отцовские функции, - это говорит о моей самостоятельности или о моей инфантильности? Конечно об инфантильности. Кто мне нужен как супруг? Муж всё-таки, который будет выполнять отцовские функции по отношению к нашей дочери, но не ко мне.

Чем отличается взрослая сформированная женщина от инфантильной девочки? Выбрасывайте из вашей головы образ розовой принцессы – не будет такого мужчины ни-ког-да.

Их зала:

- По аналогии она может гордиться тем, что она девочка. Она знает нормы. У неё сформировано отношение к работе и она адекватна к социальным вызовам.

Она стоит на своих ногах. Если маленькая девочка бОльшую часть времени хочет на ручки, то взрослая женщина, принявшая свою феминность и способная на отношения взрослый-взрослый, стоит на своих ногах. Это не идеальная женщина: мы все иногда хотим на ручки – вопрос в том, как много времени мы этому уделяем и насколько это является главным при выборе партнёра в наших отношениях (выбираем ли мы того, кому можно залезть на ручки, или мы выбираем того, с кем можно рядом стоять на ногах).

Из зала:

- А можно вопрос про социальные вызовы? Мы сейчас привели примеры заказов, которые недостижимы для девочки…

Ну, для девочки нет, а для взрослой женщины – уже да.

Из зала:

- … это влияет как-то на девочку, когда отец ей даёт невыполнимые социальные вызовы?

Да, безусловно. Об этом расскажу чуть позже.

 

Здоровый отец находится в ладу как с моей феминностью, так и со своей маскулинностью. В юнгианской психологии для человека важны оба начала – и анима, и анимус. То есть мы как женщины берём и маскулинность от своих отцов и феминность от наших матерей. Наши отцы брали от своих матерей феминность, а от своих отцов – маскулинность (только в этом сочетании и балансе возможно нормальное и здоровое существование). И, например, для того, чтобы девочку научить гордиться тем, что она – девочка, мужчина должен со своей феминностью быть в ладах (то есть он должен признавать в себе и уметь пользоваться сторонами, которые относятся к феминности: например, признавать в себе доброту (которая традиционно считается более присущей женщинам), или слабость (эпизодическое бессилие). Если он признаёт в себе эти стороны, не сопротивляется им и учится с этим жить – тогда он и нас сможет научить с этим жить и справляться, принимая в нас то, что мы – девочки (потому что он в ладах со своими женскими качествами). А для того, чтобы сделать всё остальное, он должен быть в ладах со своей маскулинностью.

Есть два типа искажения у отцов, два травмированных типа отца, которые сильно искажают нашу феминность.

Пуэр. В юнгинианской психологии Пуэр - это вечный юноша - мужчина, который не повзрослел. 

Его противоположность - злобный старик или сухарь или тиран (тот, который совсем повзрослел, ему детство недоступно). Сухарь - это внутренний старик, очень ригидный, не гибкий (у него есть правила и он только им и следует).

Этим двум типам искажений соответствует два базовых искажения у женщин:

Пуэлла - вечная девушка.

Амазонка - ригидная.

 

Нельзя сказать, что Пуэры рождают Пуэлл или что сухари рождают Амазонок. Всё перепутано в наших индивидуальных жизнях, и у Пуэра может быть амазонка, а у сухаря может быть Пуэлла.

Суть в следующем: если женщина/девочка не присваивает себе черты, которые демонстрирует её отец, то она будет проживать их неосознанно. Если девочка не присваивает, не соглашается, протестует, испытывает гнев на своего пуэра отца, который, например, свободный художник (картины рисует, на тусовки ходит, а денег не зарабатывает).  Если она не принимает его с этим и не учится как-то жить с ним, то тогда она будет его черты и его качества неосознанно проживать в собственной жизни.

Таковы законы психики: мы – дочери наших отцов и наших матерей, и в нас полностью есть и отцы и матери. Это наши части, наше прошлое, это то, чему мы учились, когда были маленькими. И для нашего вставания на ноги вообще не плохо бы всё это принять и научиться этим пользоваться, а если я буду протестовать против того, что во мне есть, - тогда психика сработает так, что я всё равно буду проживать эти сценарии, но совершенно не буду понимать, что происходит.

Проживать – это значит, что я потрачу какое-то время своей жизни, какую-то энергию на то, чтобы быть такой же, как мой отец. И если мой отец, например, свободный художник (инфантильный пуэр), то в какой-то момент времени у меня – если я выбрала путь сухой логичной ригидной амазонки – что-то случится в жизни и я поеду, например, автостопом по Индии (потому что эти вещи надо проживать, так как психика стремится к интеграции, а неинтегрированная психика – это нестойкая психика).

Пока интеграция в психике не произошла, у меня нет опоры на обе ноги, потому что я не понимаю, как мне быть с тем, что я – дочь своего отца (а значит во мне это тоже есть). А оно во мне есть: на уровне привычек, на уровне психики – и если я сопротивляюсь, то психика всё равно будет совершать усилия по интеграции (например, чтобы взять и положить мне в копилочку папин алкоголизм или положить мне в копилку моего ригидного папу-деспота, и я стану вести себя как деспот, например, в отношениях с мужчинами). Если я сопротивляюсь, я не буду понимать, что происходит, а значит у меня нет возможности это контролировать. А вот интегрированные части психики как раз дают опору на себя и умение стоять на своих ножках.

 

Итак, отец Пуэр. Он лёгок, он свободен, он такой не выдерживающий напряжения (это про избегание проблем, неумение их решать). Кем может быть такой папа, избегающий напряжения или конфликтов? Как можно избегать конфликтов в семье?

Из зала:

- Уезжать на долгое время в командировки… Вообще не жить с семьёй. Много работать…

Да, всё верно. Может заболевать, когда назревает конфликт, перекладывать ответственность, отмалчиваться. Ещё не выдерживать напряжения можно с помощью ухода в алкоголизм. Можно изменять своей жене – это тоже очень частый путь.

Как вы думаете, как растёт дочь рядом с таким отцом? Что она от него получает и чего избегает?

Из зала:

- Папа – это ведь внешний мир, получается?

Да, презентация внешнего мира.

Из зала:

- Девочка, соответственно, начинает проецировать всё, что у папы внутри происходит, на внешний мир. Если папа не безопасный и не опорный и безответственный, то и к миру доверия, наверное, не формируется…

Правильно. Если папа иррационален (пуэр иррационален: он как ребёнок, который не справляется с напряжением взрослой жизни и использует свои иррациональные способы с этим справиться), то тогда у девочки рядом с ним не создаётся ощущение, что мир безопасен. А для психики девочки важно ощущать безопасность мира – и тогда она становится ригидной амазонкой для того, чтобы позаботиться о безопасности не гибко, а ригидно (потому что безопасность нарушена, и её травма связана с безопасностью).

Ей непонятно, что делать с папой, если завтра он может уехать куда угодно. Если папа не отвечает за её безопасность – значит за её безопасность будет отвечать она сама. А как мы обычно поступаем, если у нас проблемы с безопасностью и много тревоги? Мы увеличиваем зону контроля - и девочка становится негибкой, ригидной. Женщина начинает жить алгоритмами, по плану, и для неё нарушение алгоритма вызывает сильную тревогу (она как раз связана вот с этой небезопасностью). И она превращается в женщину, которая пытается всё контролировать, пытается воевать с проблемами (папа их избегал, а я буду с ними воевать).

Воевать с проблемами – это правильный подход? Не выглядит каким-то очень ресурсным, верно?

Амазонки, как и Пуэллы, бывают разные. Амазонки могут быть суперзвёздами (женщинами, которые используют свои ресурсы, чтобы добиться социального признания, выполняя папины невыполненные функции). Амазонки могут быть контролирующими мазохистками, у которых всё вызывает сильную тревогу, и от этой тревоги они бросаются всё контролировать и всех сглаживать.

Амазонки могут быть королевой Зеной: воинствующей, идущей в мужские профессии, ведущей мужской образ жизни (нести перед собой те функции и перед своими детьми те функции, которые должен нести папа).

Папа – ригидный сухарь, деспот. Сухарём обычно становится неудачник: тот, кто потерял гибкость и тоже в связи с этой тревогой развил у себя жёсткий контроль. Как он ведёт себя в семье?

Из зала:

- Он очень хмурый, замкнутый, часто сгорбленный. Редко бывает разговорчив или ласков. Довольно суровый человек, сложная фигура.

Сложная фигура, да. При этом с точки зрения осознавания она более простая, чем пуэр, потому что сухаря осознать проще, потому что он довольно агрессивен и у нас на них работают инстинкты. А на пуэров у нас инстинкты не работают до тех пор, пока мы не повзрослеем, потому что в детстве пуэр – это любимый папа (потому что он играет, с ним возможна радость). С мамой, которая живёт с пуэром, радость невозможна, потому что она решает проблемы за двоих, она измотана и устала, и папа пуэр в таком случае становится праздником. Это очень сложный внутренний процесс: как любимый папа превращается в презираемую фигуру (с сухарём всё понятней: он сразу более отдалённый, агрессивный – и девочке проще осознать, что происходит).

Из зала:

- То есть в случае сухаря презираешь его сразу?

Его не презираешь сразу – его боишься: перед ригидной фигурой много страха.

Из зала:

- Я так понимаю, что эти два типа отцов могут смешиваться в одном человеке?

Конечно они могут быть смешанными. Бывают сухари, которые периодически ведут себя как пуэры: сидели-сидели диктовали, а потом прислали открытку: «Я уехал на Север на два месяца», например. Когда сухарь не выносит напряжения, он может сорваться в пуэра: не по-здоровому справляется с напряжением, а уходит в бешеные творческие части своей натуры, чтобы потом вернуться таким же сухарём.

Вы смотрели фильм «Родина»? Про русских туристов на Гоа. Я посмотрела, потому что недавно была в Индии и мне было очень интересно, как оно вообще там чего. И там один из героев такой сухарь, отец главной героини. И он весь из себя бизнесмен, и он относится к ней сухо, но когда она теряется на Гоа, он – пережив экзистенциальный кризис под наркотическими веществами – становится пуэром, играет из себя сумасшедшего и бегает с собаками по побережью Индийского океана.

Вот она трансформация: он ни там не выдержал, ни здесь не выдержал – то есть эта трансформация не привела его к каким-то здоровым вариантам (не привела к улучшению отношений с дочерью, не привела к его выздоровлению). Просто он раньше был бизнесмен, который всем раздавал люлей за всё неправильное, а потом стал бегать на пляже с собаками и кричать: «Я не хочу домой!» (и правильно, кто же хочет возвращаться в состояние сухаря? Сил-то уже нет на возвращение). Я подозреваю, что это не первый раз в его жизни. Я подозреваю, что это происходило периодически. Сухарь в пуэра, пуэр в сухаря – и так далее.

 

Теоретически сухарь рождает пуэллу, то есть вечную девушку. Почему так происходит и что такое «вечная девушка»?

Инфантильная девочка-пуэлла, которая хочет платье и на ручки. Её папа, взяв на себя всё напряжение, не отдал ей ничего. Не дал ей возможности развития вот в этом, не научил справляться с трудностями.

 

И пуэр и сухарь – травмированные. Это отцы с эмоциональными травмами, которые приводят их к такой негибкости.

Пуэлла тоже может проявляться по-разному. Самый, наверное, социально-одобряемый тип пуэллы – это куколка, которая с губками, с волосами, в платьеце, уступчивая. Быть такой пуэллой учат на женских тренингах. Я на каждой лекции говорю про женские тренинги: они вредные, девочки, женские тренинги наносят вам вред. Как на женских тренингах учат быть пуэллами? Что говорят? Рассказывайте.

Из зала:

- Как выйти замуж за миллионера…

Да, есть такое. Как выйти замуж за фигуру [Анастасия указывает на надпись «Сухарь» на доске), которая будет нести ответственность за всю мою жизнь]? Что надо делать-то, девочки?

Нужно сидеть и ничего не делать и этим вдохновлять мужчину на свершения.

Из зала:

- Расчёсываться вовремя.

Да, расчёсываться вовремя и делать шугаринг. 

Из зала:

- Показывать ему его незаменимость… что он всё для неё сделал, какой он герой… Вдохновлять, короче.

Да, вы прекрасно описали этот тип пуэллы. Кажется ли он вам функциональным, полезным? Кажется ли вам, что с вами что-то не так, потому что вы не носите юбки в пол и не смотрите на мужчину с восторженным замиранием?

Развитие пуэллы – это чистое развитие инфантильности. Это не поддержка самостоятельности женщины – это делание из неё куколки, которой будет вдохновляться мужчина. Беда такой пуэллы в том, что это не навсегда: когда она перестанет быть такой очаровательной и когда мужчина проживёт свою травму, вылечит свою травму или невроз или просто-напросто постареет – то её место займёт другая пуэлла (или взрослая женщина, с которой рядом можно что-то делать, и она тоже будет брать на себя какое-то напряжение). Борщей и юбок недостаточно.

Пуэлла – вечная девушка, которая теряет право на свою самостоятельность, потому что она занята вдохновлением мужчины «на подвиги».

Есть другая пуэлла. Есть пуэлла не-куколка: ушедшая в мир фантазий. Такая пуэлла получается, когда папы нет. Когда папы нет – чем подменяется его образ в голове? Биологический отец же по факту есть, девочка об этом в курсе (что мать не богородица и что это не было непорочным зачатием). Значит где-то был мужчина, который стал её биологическим отцом, но его нет в её жизни. На его месте появляются фантазии и образы. Девочка начинает фантазировать о том, кто он, какой он и какой она теперь может быть. Очень большая область психики оказывается нафантазированной. Бывают такие пуэллы, которые живут в собственных фантазиях.

Из зала:

- А если девушка знает правду, что отец … (далее слов не разобрать)

Такое тоже бывает. Например, мама говорит ей, что её отец сидит в тюрьме за тройное убийство. В подростковом возрасте, когда начинается протест против мамы, девочка говорит: «Нет, мой отец на самом деле – капитан корабля, покоряет Арктику». Такое бывает, когда ей настолько трудно принять своего реального отца, что она строит фантазию на его месте.

Или про того же отца-сухаря она может придумать, что на самом деле у него была такая трудная жизнь (война за плечами и т. п.), создаёт его героический образ. И эта девочка может и дальше жить в мире фантазий.

Знаете ли вы таких женщин, которые подменяют реальность фантазией?

Из зала:

- Конечно. Они потом себе ещё и мужчин таких же ищут.

Да, и пуэры и пуэллы начинают жить вместе – вообще красота. А потом их матери приходят на психотерапию и говорят: «Да что же это такое происходит? Почему им по сорок пять, а они всё ещё живут у меня в квартире?»

Что это за девочки, живущие в фантазиях?

Из зала:

- Всё время в поиске...

Да, верно. Девочки, занимающиеся бесконечным саморазвитием. Это как раз девочки с эзотерическими интересами (потому что эзотерика – это чистая фантазия).

Из зала:

- Их девиз: «Нет предела совершенству!»

Верно. А ещё «Всё возможно – стоит только захотеть. Можно и через стены проходить научиться…». Самое главное – эта девочка ничего не делает в реальности, но остаётся активной в фантазиях. У себя в фантазиях она может быть кем угодно и чем угодно, но в реальности ничего. Причём это нормальный этап в развитии девичьей фантазии о своём всемогуществе. Я, например, когда мне было четырнадцать лет, представляла себе, что спасаю одноклассника, который мне нравится (зимой он лежит в крови, а я превращаюсь в метель и мои волосы развиваются… очень романтично).

Для пуэллы шаг из фантазий в реальность очень-очень тяжёлый.

Из зала:

- А мама ей не помогает осуществить эти фантазии?

Когда-то помогает, когда-то она о них просто не знает, а иногда сама закладывает фантазии в голову дочери. Всякое бывает.

Амазонка – в реальности. Она справляется с напряжением. Даже стягивает его на себя. Просто реальность её не очень радует. У неё в реальности есть деньги, карьера, обязательства – она со всем этим справляется.

Из зала:

- А как на счёт варианта «Твой отец козёл!» и "Все мужики - сволочи!"?

Есть такие материнские интроекции. И тут девочка может поступить либо так, либо иначе. Если она будет строить на месте отца героические образы (что отец героический и мать не выдержала его характера), то она скорее станет пуэллой. А если она будет соглашаться с матерью обесценивать отца, то скорее всего станет амазонкой.

И у отца-пуэра может быть пуэлла, если она с ним идентифицируется (рядом с жёсткой матерью) и видит, например, муки и страдания женщины, которая несёт напряжение и за себя и за того парня.

Обычно пуэры в браке с мазохистками, потому что другим женщинам обычно пуэры не нужны. И дочь может видеть ситуацию, когда женщина, которая считается взрослой, живёт невыносимой жизнью, а папа-пуэр живёт прекрасной жизнью и всё у него хорошо. Дочь может тоже сделать такой выбор и идентифицироваться с ним (не протестовать против него, а стать такой, как он, потому что его стиль жизни нравится ей больше).

И у сухаря может быть амазонка, если она, например, видит рядом с ним больную инвалидную маму, и дочери тоже не нравится жизнь матери – она может даже гордится отцом когда-то и идентифицироваться с ним.  

 

Проблема пуэллы в том, что она игнорирует собственную силу.

Из зала:

- Она и есть «жертва» из треугольника Карпмана?

Да, именно. И если амазонка – мазохистка, то она тоже может быть жертвой из треугольника Карпмана.

Амазонка игнорирует слабость.

 

История из практики:

Клиентка – очень успешный предприниматель. Рассказывает мне о том, что её замучила депрессия, что её замучило переживание, которому она даже имени не может найти. Она с обидой рассказывает о том, что люди, которые на неё работают (менеджеры, управляющие, узкопрофильные специалисты) – они-то хорошо живут. Что она находит возможности платить им зарплату, сохранять им стабильную работу, а на дворе-то кризис, и никто не знает, как на самом деле это тяжело.

Из зала:

- Никакой благодарности…

Нет, она не жалуется как мазохистка. Она сетует на своё напряжение и на то, что оно принадлежит ей одной. И я у неё в середине разговора спрашиваю: «Слушай, а ты пьёшь?». Она отвечает: «Нет. Уже четыре года не пью». Я спрашиваю: «А почему?». Она отвечает: «Ну ты знаешь…» - и рассказывает, что четыре года назад у неё тоже была непростая ситуация в бизнесе, и она чувствовала себя настолько усталой, что для того, чтобы сохранять ясность ума, перестала пить совсем. То есть она бросила пить, потому что это мешало ей напрягаться (потому что алкоголь был расслаблением, а она приговорила себя к такому напряжению).

Папа этой клиентки как-то вернулся домой с работы, сел на кресло и сказал: «Я на всех обиделся» - и не вставал следующие двадцать лет до самой смерти. Кто это? Это сухарь, который раньше был деспотичным, но потом у него кукушка съехала от напряжения – и он сорвался. То есть это был чистой воды психоз, просто он очень затянулся. И отец жил у них в комнате, никого в последнее время к себе не пускал.

 

[Здесь видео обрывается на полуслове]

 

Если бы я не нашла место этой своей части, она бы прорывалась у меня в другие моменты, где она принесла бы больше разрушений, чем пользы – а тут смотрите какая часть полезла: сидит, улыбается, верит в себя, на вопросы отвечает.

То же самое с вот этими двумя частями – с дионисийской жизнью и ригидной жизнью. Если я нахожу в своей жизни место диониссийскому (чуть было не сказала «разврату», но это не только разврат) разгулу, то тогда мне не обязательно жить в этом всё время. Если я нахожу в жизни место своей ригидности, категоричности, правилам и алгоритмам – тогда я от этого свободна, я могу этим управлять, туда или сюда помещать, и оно не расползается.

 

И у амазонки и у пуэллы - и вообще у всех типов травмированных женщин - возникают проблемы с двумя чувствами: с гневом и с болью.

Теоретически сейчас всё выглядит позитивно. Я говорю о том, что «признай отца, пойми, какой он был на самом деле, найди себя в этих качествах, найди им место в жизни и живи счастливо». Но проблема возникает на двух этапах: на этапе гнева и на этапе боли.

Девочки, которые получили эмоциональную травму в отношениях с отцом, обладают очень большим запасом гнева, потому что травмированный отец не выполнил для них функцию, которую должен был выполнить, и они имеют право на этот гнев. Чаще всего этот гнев подавлен. Чаще всего они его не ощущают, и вместо гнева чувствуют, например, презрение или страх или фрустрацию. Но гнев есть, и его большой кусок.

Как вы справляетесь со своим гневом?

Из зала:

- Что это за эмоциональная травма у отцов? Я не очень поняла…

Любая эмоциональая травма в отношениях отца и дочери. Например, он был сухарём, не давал ей играть на гитаре.

Из зала:

- А если он не выполнял своих функций?

Ну вот базово это про невыполнение функций: он не научил меня быть феминной, он не научил меня работать.

Как вы поступаете со своим гневом?

Из зала:

- А описать гнев можно?

- Если мы не понимаем гнева, то как он появляется?

Вот. Это называется подавленный гнев (если я даже не понимаю, что такое гнев). Если с вами правда сейчас это происходит: я говорю слово «гнев» и вы не понимаете, про что я говорю, - это про то, что гнев подавлен (значит, вы не научились с ним взаимодействовать). Если я не понимаю гнева, не слышу своего гнева, то самая частая динамика – это набор веса. Подавленный гнев вызывает полноту.

Механизм таков: Я создаю себе ловушки. Я боюсь выразить гнев, он для меня страшный (мне кажется, что он разрушителен, что он меня саму сожжёт). И мне нужно сознавать рамки и границы: я могу либо становиться ригиднее, я могу создавать ловушку из своего тела (полнея, набирая тем самым себе опоры и устойчивости).

Из зала:

- Если я, допустим, разрешаю себе гневаться: покричать, сходить потанцевать, выпустить пар – это нормально будет?

Ну если тебе достаточно, то да.   

Из зала:

- Если я правильно понимаю, например, я когда чувствую себя в состоянии гнева, мне кажется, я сейчас просто взорвусь как атомный гриб.

- Чем отличается гнев от злости?

Гнев – это аффект злости, это злость, выраженная в очень большом количестве.

Из зала:

- А если сопоставить, например, с яростью, с агрессией?

Гнев и ярость – это близко.

Из зала:

- То есть гнев – более широкое понятие, чем ярость и злость?

Да нет, они примерно одинаковы. Но гнев и ярость больше, чем злость.

Это эмоции, а не чувства. Чувства – это хроническое.

Из зала:

- Если постоянный гнев, то это ярость?

Да, и это будет уже чувство.

Из зала:

- То есть если я фиксирую ещё на этапе злости и раздражения и сразу даю выход, то гнева уже может и не быть?

Теоретически да. Если при этом у меня нет причин гневаться на моего папу, который не выполнил по отношению ко мне каких-то функций.

Нормальное обращение с любыми эмоциями – это их размещение, то есть когда я слышу эту эмоцию и даю себе право что-то делать или говорить, исходя из этой эмоции. С гневом у девочек, получивших эмоциональные травмы в отношениях с отцом, есть много подавленного гнева. Такие девочки могут обнаруживать, что они – допуская злиться на других людей – становятся фуриями, то есть стимул не соответствует реакции. Он наступил мне на ногу, а я захотела его убить, облить кислотой и сжечь. У таких девочек слишком много неразмещённого гнева, и при этом гнев угрожает самой женщине, потому что если выразить его наружу весь в том виде, в каком он есть, она сядет в тюрьму. А если она его не разместит, то он обернётся против неё самой, и начнётся, например, один из вариантов…

Из зала:

- Заедание…

Заедание – это ещё просто. Вообще там начинает раскручиваться вариант самоуничтожения: всякие путешествия автостопом, небезопасные приключения.

Из зала:

- Анорексия – туда же?

Да, анорексия туда же. Это тоже самоубийство. Женщина может начать болеть, может заболеть пищевыми расстройствами, начать жить небезопасной жизнью.

Что делать с этим гневом?

Сначала мы разбираемся, откуда ноги растут: про что этот гнев. Потом мы позволяем себе это чувствовать. А потом мы позволяем себе понемногу его выражать в социально-приемлемых рамках (может быть, и не понемногу, но, например, с людьми, которые способны это выдержать, или с боксёрской грушей, которая способна это выдержать). И всё-таки спорт не работает при накопившемся гневе – гнев должен быть размещён в отношениях, чтобы со временем начал проходить.

Из зала:

- А если уже человека нет – всё равно есть возможность разместить этот гнев?

А вот дело в том, что как раз весь гнев разместить не получится, и здесь надо будет понимать, что это гнев пуэллы – то есть гнев инфантильной части за то, что она не получила. Это инфантильный гнев. Гнев, который чувствуют девочки с эмоциональной травмой в отношениях с отцом, инфантилен – то есть в этом гневе она словно перекладывает всю ответственность за свою жизнь на отца, который её чему-то там не научил, чего-то там ей не дал. И отчасти это правда, но гневается она ещё и потому, что её гнев инфантилен. И выход из этого гнева – на самом деле – не столько размещение и бешенство, сколько принятие ответственности. Если я принимаю ответственность за свою жизнь, то я конечно злюсь на папу, но уже не так. Если я принимаю ответственность и становлюсь взрослой внутри, то я способна не только на гнев, но и на понимание. Я, например, начинаю понимать, что мой папа – не мудак, а травмированный. Я всё ещё на него злюсь, и это хорошо и нормально (глобального прощения не существует, как в книжке «Радикальное прощение» - радикальное прощение про подавление гнева). Человек не может простить до конца, потому что имеет право на свой гнев, но и взять ответственность за свою жизнь – это тоже право (это не обязательство – это право). Я также имею право взять ответственность за свою жизнь и значит быть ему более равной и значит лучше его понимать, даже если его уже нет в живых.

 

Мы говорили про то, что делать с гневом. Что делать с болью:

 

Вторая большая проблема – это боль, и встаёт вопрос, куда её деть.

Здоровое выражение боли – это слёзы. Мы плачем о своём эго. Мы плачем, жалея себя, и это не те слёзы, которые стоит выплакать по отношению к отцу. Это очень важное умение – когда вы плачете, понимать, о чём вы плачете, и эго оттуда убирать (это к вопросу принятия и ответственности за свою жизнь).

Из зала:

- О чём и зачем плакать тогда, если не плакать про эго?

Тебе не о чем поплакать что ли, кроме эго?

Из зала:

- А что если не понимаешь, о чём плачешь?

Это и правда очень важный процесс. Если у вас есть слёзы, вы можете понять, о чём вы сейчас плачете на самом деле. Если вы плачете не из жалости к себе, - это не лишает вас права на слёзы и не лишает вас права испытывать боль.

Например, перенапряжение. Я плачу потому что так устала, пришла домой, попросила мужа постирать вещи, а он не постирал – и я расплакалась. Или пришла с работы уставшая и обнаружила, что потеряла серёжку. Я сижу и плачу. Теоретически, это слёзы о моём эго: о том, что меня никто не любит и обо мне не позаботились, на ручки не взяли – инфантильные слёзы. На самом деле за этим есть настоящая боль, в которой нет эго, в которой есть настоящая печаль, настоящее горе (горе – эмоция, которая сопровождает потерю).

Если я себя послушаю, я ведь не про порванные колготки или потерянную серёжку сейчас плачу – я как-то плачу, горюю о своём бессилии: например, о том, что я не справляюсь так, как хотел бы мой папа, о том, что я не справляюсь как справлялась моя мама. Я могу вообще обнаружить в этих своих слезах печаль по потерянным родителям, например, если они ушли из мира и покинули меня. Или печаль о несложившихся отношениях. Или печаль от того, что чувствую себя в ловушке, запертой, и чего-то не могу себе позволить.

И вот это будет настоящими слезами, которые позволяют выразить настоящую боль, потому что порвать колготки – это не больно, а вот обнаружить, что мир совсем не такой, каким я его представляла в своих детских фантазиях, - вот это больно, и больно по-настоящему. И вот тогда эта боль будет размещена, тогда ей будет найдено место и выражение, и тогда я смогу постепенно от неё избавляться.

Из зала:

- А принципиально важно, из-за чего плачешь?

Конечно. Чему выход-то сейчас находится - моей эгоистичной злости, например, или моей печали? Какое чувство я сейчас размещаю в своих слезах? Какому чувству я даю выход, место, время? На какое чувство трачу свою энергию?

Скорее всего у слёз будет какой-то повод. И если я обнаружу, что мои слёзы горькие (не как этот повод), если мои реакции и стимулы – это разные вещи, то я плачу о чём-то другом, и мне очень важно понять, о чём я плачу сейчас.

Из зала:

- То есть, главное - понять?

Да. И дальше плакать уже об этом.

Из зала:

- Когда плачешь и не понимаешь, о чём плачешь… Или обязательно нужно понимать?

Можно себя слушать. Нет, не обязательно – это опять догма какая-то. Можно себя слушать: о чём я сейчас плачу-то? Ну не о порванных ведь колготках, в самом деле. Я могу себя слушать, чтобы себя узнавать.

Из зала:

- Получается, это тоже размещение боли?

Да, это размещение боли.

Из зала:

- Я разницы не поняла. Плакать от печали или от жалости к себе…

Плакать от жалости к себе не целительно: то есть базовые чувства в этом не размещаются.

Из зала:

- Это значит, что я не дошла до корня?

Нет, ты можешь поплакать из эго, пожалуйста. Это тоже полезная и нужная вещь. Но есть часть более невыраженная, которая стремится к тому, чтобы быть выраженной, чтобы как-то разместиться, и в слезах её можно услышать.

Из зала:

- Слёзы от эго тоже инфантильны?

По большому счёту да. Я не запрещаю вам быть инфантильными – балансируйте.

Из зала:

- Выражение боли и выражение гнева – они как-то связаны между собой? Например, если я поплакала, попечалилась, поняла причину – это как-то снизит мой гнев?

Нет, это разные части.

Из зала:

- А почему мы именно их разбираем?

Потому что у женщин, получивших эмоциональную травму в отношениях с отцом, с этими чувствами возникают проблемы.

 

РАЗНЫЕ ВИДЫ ПАП:

- эмоционально отстранённый;

- рано ушедший из жизни;

- физически отсутствующий; 

- слабый, не справляется с напряжением (Пуэр);

- отказавшийся от своего ребёнка;

- алкоголик; 

- инвалид, человек с ограниченными возможностями;

В норме у детей есть магическое мышление (для взрослых это не норма). Что такое магическое мышление? Это мышление, в котором ребёнок ощущает себя всевластным, а значит – всеответственным. Все наши детские игры про то, что кто на чёрточку наступит, тот и мамочку погубит – это детское магическое мышление (как будто мои действия могут напрямую повлиять на здоровье и жизнь близких мне людей). Ребёнок считает себя виновным в разводе, исходя из своего магического мышления, в несчастьях и болезнях своих родителей – короче во всём, что с ним происходит, он стягивает на себя ответственность просто потому, что он ребёнок и так он мыслит.

Отстранённого эмоционально и физически отца девочка так же воспринимает как свою ответственность, т.е. думает, что с ней что-то не так. У неё развивается потребность его вернуть эмоционально или физически. Во-первых, это говорит о том, что она будет искать способы вернуть папу. Как вы думаете, как можно вернуть папу?

Из зала:

- Найти мужчину, который эмоционально отстранён, и делать всё, чтобы он стал ближе.

Это уже потом. Понятно, что у неё потом развивается любовная зависимость. А с папой она что делает?

Из зала:

- Стараться обращать на себя внимание.

Да. Например, она может болеть, она может проказничать, вести себя асоциально.

Из зала:

- Она может винить мать за то, что отец отстранён.

Вполне. А ещё она может идентифицироваться с теми ценностями, которые отец, каким бы он ни был отстранённым, приносит в семью. Идентифицироваться с ними для того, чтобы привлечь его внимание и стать, наконец, той женщиной, той девочкой, которую он сможет уважать.

Это когда отец молчит-молчит, а потом внезапно говорит дочери: «Ты у меня как прокурор». Сообщил что-то, информация от него какая-то появилась. Всю жизнь не было, а тут обратил внимание на какое-то поведение, оценил его, обозначил, дружелюбно об этом сообщил, похвалил её за это – и есть реальная история, когда девочка вырастает и становится прокурором.

Или девочка, которая росла в семье военных, становится военнообязанной, потому что отец обращает внимание именно на эти ценности. Или он, например, говорит о деньгах, и дочь начинает хорошо зарабатывать. Или он уважает своего врача, и она становится доктором. Вот таким образом эта девочка дальше развивает свою жизнь и судьбу, не до конца понимая (а чаще всего – вообще не понимая), что делает это для того, чтобы наконец обратить на себя внимание отстранённого эмоционально или физически отца.

Что ей делать?

Во-первых, ей стоит осознать вот эту потребность и эту идентификацию.

Из зала:

- Там есть гнев?

Там есть невыраженный гнев и невыраженная боль.

Из зала:

- Тогда работает твоя схема. Когда гнев в полной мере выразить невозможно, и надо…

Прожить эмоции так, как это возможно.

У всех девочек, о которых мы сегодня говорим (которые проживают с разными типами отцов), ведущей задачей на пути к их здоровью будет научиться себя слышать, то есть знакомиться с собой.

Например, мне тридцать лет, и я стала прокурором, потому что папа, когда мне было четыре года, похвалил меня за мои прокурорские замашки - то есть двадцать шесть лет я проживала не свою жизнь. Мне от этого будет очень больно, я буду в гневе. Для того, чтобы что-то изменить, мне нужно понять, чего я хочу на самом деле (а я двадцать шесть лет этого не делала). Это очень серьёзная задача – понять, а кто я вообще, есть ли у меня качества, необходимые для прокурора, нужна ли мне эта работа.

Вот это познание женщиной самой себя со своими силами и слабостями даёт ей впоследствии возможность выбора. Когда она ничего про себя не знает, но сознаёт, что папа ей сказал быть прокурором, у неё нет выбора. А когда она знает вот это и уже знает про себя что-то другое, копит эти знания, внимательно относится к своим чувствам, к своему телу, к своей личности (копит информацию о себе от себя, от других, из всех источников) – то тогда у неё рано или поздно появляется выбор, а как ей жить дальше. И она может обнаружить, что её мотивы схожи с этой профессией или не схожи, но важно приобрести эту возможность выбора, выбрать, оплакать то, что болезненно, прогневаться на то, что болезненно, - и тогда будет дальнейшая жизнь.

Из зала:

- То есть получается, она ведёт себя так, как отцу это нравится? Если она прекращает это делать во взрослом возрасте, получается, что отец снова становится отстранённым эмоционально и физически?

Так он и не был другим. На самом деле и девочка, которая стала прокурором, - там уже годы прошли. Они с отцом уже стали совершенно другими, и она не вернёт себя и отца в четыре года. Она в тридцать стала прокурором, но травма-то у неё была тогда, когда ей было четыре года. Там-то она ничего не сможет себе сделать.

Из зала:

- Даже если она меняет поведение на то, какое нравится ему, он всё равно не становится ближе?

Чаще всего не становится. Вот смотри, ты как раз попадаешь в магическую ловушку. Тебе кажется, что если она что-то сделает, то он-таки обратит на неё внимание. А он отстранённый, потому что он не способен на эмоциональную близость. Что бы она ни делала, ситуация не меняется.

 

Рано умерший отец.

Девочка, чей папа умер, либо идеализирует, либо демонизирует отца – это зависит от того, чего она испытывает больше, гнева или боли. Если больше гнева, то девочка будет демонизировать отца и отстраняться от него, от всего, чтобы не испытывать этой боли. Это будет приводить к тому, что она будет бессознательно проживать то, от чего она отстраняется. А если она защищается от боли, то будет его идеализировать, делать из него героя, светлый образ. В этом случае происходит одна интересная вещь: когда родители умирают рано (мы в том возрасте, когда ещё не способны к критическому мышлению), и особенно когда они умирают, когда мы уже юные (то есть способны что-то усваивать из того, что они говорят) – всё, что они говорили, становится догмами (если мы идеализировали родителя). То есть мы теряем право на критику.

Как я могу плохо думать или плохо говорить об умершем отце? Я не могу: магическое мышление у нас такое в России (о покойнике либо хорошо - либо ничего). И я перестаю быть критичной к тому, что он делал или говорил – воспринимаю это как реально существующие правила, законы. Я воспринимаю всю его жизнь как абсолютно правильную, она становится моим ориентиром, - и я начинаю проживать его жизнь. Если я на него гневаюсь, то разрушаю свою жизнь бессознательно (например, меня срывает в алкоголизм или внезапное кругосветное путешествие, как отца). Если я его идеализирую, то буду жить так, как он мне завещал. И может быть магическая идея, что если я что-то плохое о нём скажу или подумаю, то ему на небе будет хуже.

Как может девочка/женщина перестать делать из отца нечеловеческую фигуру и увидеть его как человека (Идеализация – это значит перестать видеть его человеком со слабостями. Демонизация – тоже перестать его видеть как человека с его сильными сторонами).

Из зала:

- Может, увидеть его в другом человеке?

Да, так тоже бывает.

- Узнать о нём побольше, поспрашивать.

Да, это правда помогает.

Ну и на самом деле повзрослеть, потому что мы начинаем видеть родителей людьми только тогда, когда мы взрослеем. Это первые этапы взросления.

Если вы помните, как вас в подростковом возрасте разочаровывало, что папа, оказывается, не может прибить полочку, а у мамы, оказывается, растут волосы на ногах – это всё про то, что они становятся людьми (со своими слабостями, морщинками, болезнями и так далее). Но чтобы это заметить, нужно вырасти, то есть я должна брать ответственность за свою жизнь, и тогда я смогу, например, идти к кому-то, кто знал моего отца, и собирать о нём информацию и составлять из неё реалистичный образ того, кем он был на самом деле, а не кем он является в моих детских фантазиях.

А дальше, если я знаю его как человека, мы становимся равными: он человек и я человек – а значит я снова получаю право прожить свою собственную жизнь, стоя на своих ногах (когда я могу делать что-то не так, как говорил папа, или, наоборот, так как говорил папа, несмотря на то, что я его демонизировала или мама его демонизировала).

Из зала:

- А если нет людей, от которых можно получить реальную картину?

Тогда можно собирать его образ вообще у себя в голове на основании объективной реальности (что он не может быть во всём не прав, например). И всё равно обычно сохраняются воспоминания, которые позволяют это зацепить.

Например, бывает так, что девочка искренне уверенна, что её отец демон, но когда она начинает в этом сомневаться (в её случае сомнение будет первым исцеляющим фактором), то она начинает, например, вспоминать, что он подарил ей на Новый Год красивое кольцо (и это правда было для него непросто: оно дорого стоило, и это было что-то ценное). И это принятие второй стороны делает его человечнее, а саму девочку – взрослее, и это даёт ей право на свою жизнь.

Деспот.

Из зала:

- Сухарь?

Да, сухарь. Ещё и агрессивный. Возможно, нарцисс или психопат. Возможно, просто травмированный мужик, который держит всё под агрессивным контролем. Какая дочку такого отца ждёт жизнь?

Из зала:

- Она будет бояться принимать решения…

Она может идентифицироваться с ним и стать таким же деспотом.

Из зала:

- Она может найти себе такого же деспота.

Это вообще самая частая история. У неё складывается привычка к тому, что в отношениях с мужчиной вообще её потребности стоят ниже плинтуса – а значит она будет склонна формировать отношения, в которых ей предлагают такой же сценарий (всё остальное может ей казаться странным, скучным).

Ещё она может стать Амазонкой, если бессознательно протестует против таких отношений с отцом. Или стать Пуэллой, протестуя сознательно (то есть не протестуя, а соглашаясь – она может стать покорной). Она может стать мазохисткой.

Жизнь с отцом-деспотом – это как ситуация домашнего насилия. И женщина из этого выходит как жертва насилия.

Из зала:

- Перестать относиться к себе как к жертве.

Да не просто перестать… То есть начать слушать свою силу, познать свою силу, познать своё право настаивать на своём, вылечится от пост-травматического стресса (потому что в таких ситуациях у девочек потом на протяжении всей жизни сохраняется структура личности посттравматика).

Посттравматический стресс – это когда, например, война уже закончилась, а я всё ещё живу как будто идёт война: всё время настороже, сплю в носках. Клиентка рассказывала: «Я не могу заснуть, если не одета». То есть она должна быть одета, и носки должны быть обязательно. Говорит, сплю настороже, как будто сейчас прозвучит выстрел, я возьму ребёнка в охапку и мы побежим прочь из дома.

Главное здесь – это про собственную силу, потому что в деспотичных отношениях у женщин, которые стали жертвами насилия (как дома в хронической ситуации, так и резко в разных страшных вариантах), у них самое главное – это очень плохо переживаемое ощущение собственного бессилия. Они считают, что они бессильны что-то предпринять, они не знают, что они могли бы сделать и как. Для них это становится нормой жизни: что они ничего не могут в каких-то подобных ситуациях. Пуэлла вообще ничего не может. Амазонка травмируется и замирает, когда происходит что-то подобное (например, когда на неё повышают голос). Амазонка может быть очень крутой и развитой - но при повышении голоса замирать в травме. Когда человек замирает и перестаёт думать (и тело скованное) – это маркер того, что он попал в травму.

То есть женщине в таких случаях нужно лечить посттравматику, и ей надо осознавать свои силы. И осознавать свои границы, потому что деспоты нарушают границы. Знать, что «так со мной нельзя» и что у меня есть такие-то права.

Из зала:

- А это правда, что у деспотов с возрастом усиливаются деспотические качества?

Это правда.

Из зала:

- Просто у моей подруги сейчас такая ситуация. Она говорит, что у неё сейчас такой кризис в отношениях с мужем наступил… Если раньше у него деспотичные черты проявлялись редко, то сейчас он просто терроризирует всех в семье до такой степени, что житья никому нет.

Это правда. Когда мы молоды, у нас много ресурсов. Когда мы стареем, мы сталкиваемся с тем, что наши ресурсы заканчиваются, и это сталкивает нас с экзистенциальным страхом смерти. А рядом с этим страхом смерти мы ухудшаем все свои черты характера. В случае деспота через усиление отрицательных черт его характера выражается гнев на то, что он стареет и теряет силу. У деспотов обычно есть фетиш силы, и когда они обнаруживают, что слабеют, то могут усиливать давление с целью доказать себе, что они всё ещё «могут», что их всё ещё боятся.

 

Слабый.

Слабый в разных вариантах: не зарабатывающий, не работающий, постоянно меняющий работы, не справляющийся с напряжением в конфликтах, не умеющий о себе заботиться, не умеющий настоять на том, что у него есть права и обязанности, не справляющийся с дружбой с мужчинами. Мужчины, которые выбирают дружбу с женщинами, - это Пуэры, друзья мои, потому что они не справляются с дружбой с мужчинами.

Тут для девочек два варианта: либо идентифицируется, либо разотождествляется и проживает слабость неосознанно. Если они выбрали паттерн Амазонки, то у них возникают все невротические проявления: панические атаки, нарушение отношений с едой, депрессии, психозы.

Если девочка выбрала разотождествление, её бессилие и слабость будут находить себе иррациональный путь. А значит она будет попадать в такие ситуации, когда она не будет себя контролировать: либо алкоголь, наркотики, вещества меняющие сознание, либо психозы. Чаще всего именно это, потому что все эти вещи – панические атаки и тому подобное – проживаются очень трудно.

Женщина или мужчина, у которых были панические атаки, знают, что это ощущение катастрофы, что мир рушится и они ничего не контролируют, потеряли все способности контролировать мир. Таким образом слабый папа находит себе место в её жизни – вернее она бессознательно находит место своему слабому папе в своей жизни.

Что им делать?

Взять ответственность за свою жизнь. Ответственность не только в смысле силы, но и в смысле слабости: познавать свою теневую слабую сторону. Например, что я - как и папа - тоже не выдерживаю материнских истерик.

[По техническим причинам лекция транскрибирована не до конца]