Что ты делаешь?

Мы плетём словесные социальные сети, создавая видимость здоровых отношений. Поведение честнее. Мы можем говорить, как соскучились по друзьям, но избегать встреч; заканчивать телефонный разговор с мамой словами «я тебя люблю», но третий месяц не заходить в гости в соседний дом; в конце концов, мы можем заверять окружающих, что хотели бы жить лучше, но ничего не менять до тех пор, пока не станет слишком поздно

Мы верим: если сказали, что всё хорошо, значит, так и есть. Иначе придётся сталкиваться с правдой, которая неприятна и даже невыносима.

Но в чём больше правды, если муж говорит о любви к жене, но при этом требует внимания, игнорируя её усталость или обиду? Верить ли другу, который, обещая вернуть прошлый долг, просит следующий? Что думать о жене, которая, на словах давая прощение измене, гремит кастрюлями и начинает задерживаться на работе? Насколько проще только слышать и не видеть?

Если бы мы были способны обращать внимание на то, как ведёт себя дорогой нам человек, мы могли бы вовремя позаботиться о себе, о нём и о наших отношениях. Важно знать, куда смотреть.

Поведение как коммуникация

Любое действие, любое поведение — послание для того, кто находится рядом. Те же гремящие на кухне кастрюли — это сообщение: «Я недовольна твоим поведением, я раздражена, мне сложно справиться с собственными чувствами». Отвернувшийся от плачущей женщины супруг — тоже сообщение: «Я не могу с тобой сейчас справиться, я не знаю, что мне делать (или: «Мне всё равно, что с тобой, я выбираю позаботиться о себе»). Если мы хотим быть с человеком в близких и доверительных отношениях, то наше поведение отражает это желание без противоречий: мы находим время, терпим плохое настроение партнёра, стараемся быть честными. Если же мы только думаем, будто нам хочется таких отношений, но на деле затягиваем ссоры, лукавим, не говорим о болезненных чувствах, то правда в другом. Неважно, в чём причина, но если у меня нет глубоких отношений, значит, именно этого я хочу, и это моя ответственность.

Конечно, есть и поведение другого человека и его ответственность за то, что происходит. Но тогда это вопрос выбора: мы выбираем людей, неспособных на близость, чтобы строить с ними неблизкие отношения. И мы знаем об этом с самого начала, потому что в первую же встречу видим поведение, которое ясно и чётко говорит о намерениях и способностях другого человека так же, как наше собственное говорит о наших.

Например, вечеринка, на которую юная девушка приходит с осознанным желанием познакомиться с парнем и построить с ним отношения. На этой вечеринке множество людей, и все они дают разные коммуникативные сигналы: один приближается к ней и проявляет способность и желание о ней позаботиться, другой демонстрирует свою увлечённость собой, третий отстраняется и от неё, и от самой компании. В зависимости от того, каких отношений она хочет по-настоящему, она выберет именно того человека, который своим поведением сообщил ей о своих привычных навыках установления отношений. И, если она готова обслуживать потребности другого, она пойдёт за любящим себя нарциссом (и сообщит ему об этом своим поведением), или за одиночкой, которого сможет спасать и социализировать, либо за действительно готовым на взрослые отношения человеком, проявившим к ней тепло. Но кого бы она ни выбрала, она может искренне считать, что хотела тёплых, близких, сильных и взаимных отношений.

А потом запускаются коммуникации в паре: своим поведением он и она будут показывать друг другу, на что они готовы и на что не готовы, что хорошо и что плохо в их отношениях. Допустим, наша юная девушка выбрала избегающего отношений человека. Он будет не- звонить, не-писать, сопротивляться идее совместной жизни, а она станет говорить о том, как ей всё это необходимо, но при любом их более близком контакте начнёт съёживаться и пытаться перевести разговор на привычную тему «ты меня не любишь, а я на тебя столько сил потратила». Если они съедутся, скорее всего, она будет превращать его жизнь в ад до тех пор, пока они не разъедутся снова.

И так по кругу — столько, сколько нужно, как и было обещано. И это ловушка, потому что послания она будет давать противоречивые: «я так в тебе нуждаюсь» — на словах и «я не знаю, что с тобой делать» — на уровне поведения. Если она, наконец, заметит, что делает,  то у неё появится возможность давать другие послания и строить другие отношения. Или, как минимум, выбирать других людей.

Поведение как симптом

Симптоматическое поведение — это целый набор действий, большие сценарии, которые показывают: что-то в жизни или в семье идёт не так. Так же, как телесная болезнь (физический симптом) указывает на неполадки в организме. Симптоматическое поведение развивается в зависимости от ситуации, в которой человек или семья оказывается, и говорит о конкретных проблемах и о способах их решить.

Так, например, алкоголизм — это симптоматическое поведение. У алкоголика как бы две личности: трезвая, в которой он делает всё, что от него хотят, и пьяная, которая делает всё, что ей самой хочется. Это симптом того, что в семье алкоголика есть запрет на желания домочадцев. Зависимости в принципе развиваются на фоне эмоционального голода в качестве компенсации: если сигареты или наркотики более доступны, чем любовь моих близких, то я буду развивать зависимость.

Или непослушные подростки, своим симптоматическим поведением превращающие жизнь родителей в вечную борьбу. Но раз такое поведение продолжается, значит, оно нужно сейчас, и подросток реагирует на те сообщения, которые посылают ему родители. Например, своими неприятностями он может защитить их от назревающего развода, сплотить в единую систему, которая «борется против общего врага». Или он может оправдывать мамину неуспешность: всегда можно сказать, что ничего в жизни не получилось, потому что ребёнок был такой проблемный.

Ещё одно симптоматическое расстройство — инфантильность, неспособность позаботиться о себе. Тут всё понятно: невзрослеющий ребёнок не оставляет родителей в одиночестве, так как постоянно требует ухода и заботы (хронические болезни или безденежье относятся сюда же). Часто инфантильность не искореняет даже создание собственной семьи. Потому что на первой же встрече своим поведением он сообщил ей о своей инфантильности. И потому что на первой же встрече она на это согласилась.

Таким образом, наша жизнь и наши отношения намного более логичны и предсказуемы, чем кажутся на первый взгляд. Нет никакой магии, никакого мистического притяжения, никакой идеальной совместимости Львов и Весов. Есть только поведение, которое, в отличие от всех этих магических вещей, доступно сознанию и способно меняться.

Чего всем нам и желаю.

(опубликовано в журнале Izhavia в 2015 году)